Азиатский дневник

Как театр с вешалки, страна начинается с аэропорта. И если Бангкокский аэропорт врывается в твою жизнь тысячей звуков, запахов, красок, то Рижский — вежливо открывает дверь. Пассажиры растворяются в вечернем воздухе, как рафинад в стакане чая — незаметно. Никакой суеты. Багаж доставлен раньше тебя и дремлет на затихшем конвейере. Вокруг — минимум бесполезных лавок с бесполезными сувенирами. Зато в малюсенькой кофейне — видов 20, если не больше, кофе.
— Извините, вы говорите по-русски? — на английском обращаюсь к верткой, гибкой брюнетке, которая носится за стойкой, как птичка в клетке, только что не летает.
— Конешшно, — удивляется она. И выдает нам две чашки чудесного кофе по ценам ниже красноярских (промолчу про Москву).

— Здесь все говорят по-русски, никаких проблем. И даже те, кто его не знал — молодежь, теперь учит, — предупреждал племянник.
Я не верила. Но это правда. И в Риге, и в Лиепае латыши охотно переключаются на «советский» язык, приправленный приятным балтийским акцентом.

Только раз субтильная барышня в маркете упорно пыталась призвать нас к порядку, отвечая на все вопросы по-латышски. Тогда я перешла на английский, и девчушка нехотя вспомнила русские обороты.
Русскоязычная молодежь на улицах Риги общается матами. Звучит это — среди старины, брусчатки, достоинства латышей — дико. Но окружающие — по большей части интеллигентные люди — не реагируют ни одним мускулом.
Рига местами (архитектура плюс дух, настроение) напоминает Белград. Как очень красивая девочка, воспитанная в строгой семье, — сдержанная и немного печальная.
А местами — хорватский Дубровник, только без пальцев. Хорваты знают, что сидят на сокровищах (изысканной архитектуре), которые можно продать. Выставляют красоту напоказ и хватают туристов за фалды. При этом Дубровник великолепен лишь в отдельной своей старинной части, обнесенной рвом и стеной, а Рига — вся. Вся! Но не бахвалится.
Центральная часть столицы Латвии отделана под туриста. Концентрация старины здесь достигла апогея. Местные ласково называют Старую Ригу «старушкой».

Домский собор (крупнейший средневековый храм Балтии; XIII — XVII вв.), Церковь св. Петра(XV — XVII вв.), Православный кафедральный Христорождественский собор (конец XIX в.) — каждый бриллиант прошел огранку временем и реставрацией. Каждый — потрясает до глубины.

И дело тут не в стенах, не в камне или резьбе, хотя и в этом тоже. Перефразируя Экзюпери, один лишь дух, коснувшись глины, творит из нее святилище.

Рига — это:
— гладкие, отутюженные магистрали, четкие разметки, отсутствие пробок, широкие тротуары (чаще брусчатка, реже асфальт), добротные автобусы, трамваи, троллейбусы и маршрутки по расписанию;




— контейнеры с раздельным мусором, курилки на улицах, череда урн, ни единого фантика под ногами, отороченные вековыми деревьями улицы, здоровенные парковые зоны с кленами и дубами, каналы и мосты;





— ни одной бесхозной собаки (все в приютах), но тысячи — свободных кошек, упитанных и с лоснящейся шерстью. Хозяйские псы гуляют только на поводках, но никогда — в намордниках. Кошки проходят стерилизацию/кастрацию и возвращаются во дворы. (Обитает по 8-10 штук.) Здесь их кормят и обеспечивают укрытие от непогоды жители. Например, пропиливают дырочки в решетках, которыми забраны все подвальные окна, или строят будочки;





— ночлежки для бездомных; десятки людей, балансирующих на грани; нищие, просящие милостыню; инвалиды-колясочники и чистенькие пенсионерки, ежедневно совершающие обход уличных контейнеров в поисках бутылок; уличные одиночки-музыканты — мужчины средних лет с виолончелью, скрипкой, баяном или даже барабаном, дополняющие раритетные стены Старой Риги классической музыкой и скромный семейный бюджет — подаянием благодарных слушателей;



— минимальная зарплата — 320 евро, средняя пенсия — 240 евро; по словам латышей, 300-400 евро/мес. — это доход на выживаемость; именно поэтому грамотная молодежь, особенно из небольших городков, уезжает на заработки, а то и ПМЖ, в более стабильные страны Евросоюза;

— отсутствие азиатских товаров (искл. Samsung) и азиатов на улицах; только европейские, хоть и подержанные авто; маркеты ломятся от продуктов местных производителей (чаще), соседних стран Балтии и стран-членов ЕС; есть и российские вкрапления — шоколад, косметика, бытовая химия.




— хлеба, пирожные, сыры, йогурты, колбасы — их производство достигло искусства; один вид вызывает обильное слюноотделение; но местной рыбы — почти нет. Балтика сдала былые позиции: коптит кильку (шпроты), ловит салаку и треску. Купленный нами лосось оказался выращенным и засоленным в Норвегии…



— Вы уезжаете? — участливо спрашивает славная тетушка за стойкой домашней кофейницы, вкусно кормившей нас на 6-10 евро. Сегодня наш последний завтрак. Уже с чемоданами.
— Уезжаем. Но если вернемся, то обязательно вас навестим.
— А может, жить к нам насовсем?..
— А кто знает?..
— А кто знает?.. — эхом повторяет она, глядя мне прямо в глаза.
Мы не добавляем ни слова. Зачем? Мы отлично понимаем друг друга.